Ладья Его Величества
В детстве из меня мечтали сделать художника. Бедный Птиц рисовал всяческий тухляк с утра и до вечера, когда все нормальные дети играли в индейцев.
В нашей семье было постоянно разделение - брат, послушный тихий мальчик, скурпулезно выполняющий все указания родителей. и я - бандит в юбке, нарушитель спокойствия, редкостный дебошир и обожаемая дочка.
Мне прощалось все, и когда Птиц заявил, на ну вас с вашим художеством, Птицу пошли навстречу. Типа, пусть играется...
Но я вот никогда не представляла себя солидным художником (В моем тогдашнем представлении все художники были толстыми, лысенькими , с усами и мольбертом подмышкой). Я видела себя известным путешественником и геологом, в армейских ботинках, с сигаретой в зубах и гитарой за плечами. Как папа, который, кстати, всячески развивал в своей дочери такие странные пристрастия.
А потом была моя первая экспедиция, где в первый же день меня какая-то крылатая дрянь искусала до неузнавания ридной мамой. Но она только укрепила мое желание стать геологом...
А потом умер папа. Глупо, неожиданно. И вместе с ним - моя романтическая мечта.
Из меня стали делать переводчика, офисную крысу... И тогда я снова поступила назло - пошла в автодорожный.
И где-то в дкуше все еще есть у меня отголосок того, былого романтизма. И так хочется бросить к чертовой матери эту мою работу и уйти в экспедицию с кем-нибудь из друзей отца...
В нашей семье было постоянно разделение - брат, послушный тихий мальчик, скурпулезно выполняющий все указания родителей. и я - бандит в юбке, нарушитель спокойствия, редкостный дебошир и обожаемая дочка.
Мне прощалось все, и когда Птиц заявил, на ну вас с вашим художеством, Птицу пошли навстречу. Типа, пусть играется...
Но я вот никогда не представляла себя солидным художником (В моем тогдашнем представлении все художники были толстыми, лысенькими , с усами и мольбертом подмышкой). Я видела себя известным путешественником и геологом, в армейских ботинках, с сигаретой в зубах и гитарой за плечами. Как папа, который, кстати, всячески развивал в своей дочери такие странные пристрастия.
А потом была моя первая экспедиция, где в первый же день меня какая-то крылатая дрянь искусала до неузнавания ридной мамой. Но она только укрепила мое желание стать геологом...
А потом умер папа. Глупо, неожиданно. И вместе с ним - моя романтическая мечта.
Из меня стали делать переводчика, офисную крысу... И тогда я снова поступила назло - пошла в автодорожный.
И где-то в дкуше все еще есть у меня отголосок того, былого романтизма. И так хочется бросить к чертовой матери эту мою работу и уйти в экспедицию с кем-нибудь из друзей отца...