Фантасмагория с элементами порнографии. Как обычно, в общем)))
Антуан Ренье маркиз Д’Эстет среди представителей столичного Высшего Света имел репутацию воплощенного изящества. И не зря. Любому сомневающемуся достаточно было лишь повнимательнее присмотреться к тщательной завивке его модного белокурого парика, к безупречному маникюру или к оригинальному покрою его нового темно-фиолетового камзола, чтобы удостовериться в правильности этого утверждения.
читать дальшеКак истинный ценитель изящного, маркиз значительную часть свободного времени отводил задумчивому созерцанию прекрасного. Плавные изгибы античных статуй, цветовые переходы на картинах кисти признанных мастеров, мелодичное звучание рифм древних поэтов, аромат великолепного выдержанного коньяка и запах марочного табака затрагивали какие-то тайные струны его души, наполняя ее умиротворенным блаженством.
Но любовь к чтению сыграла с нашим героем странную шутку. Как-то раз на досуге маркиз пролистал одну на редкость занудливую и чересчур поучительную книгу, которая, тем не менее, помимо акцентированного морализаторства содержала в себе подробное описание противоестественных отношений древних царей и пророков. Хотя, разве можно дать читателю представление о грехе, не рассказав о нем все, до мельчайших подробностей, ничего не придавая смущенному замалчиванию.
Так вот, кроме познавательных описаний когда-то господствовавших способов любви, Антуан Ренье запечатлел в своей памяти и какую-то из мельком упоминавшихся заповедей, попутно подивившись, конечно, прозорливости авторов, догадавшихся разбавить тяжелый слог свода законов легкой (не совсем) примесью порочности.
Вычитанная заповедь гласила: «Возлюби ближнего своего, как самого себя».
Но маркиз, по причине лени и склонности к сибаритству, выполнил свои обязательства перед Богом ровно наполовину. То есть он «возлюбил самого себя». И, конечно же, не в том самом пошлом и скабрезном смысле, который тщится найти в каждом полунамеке почтенная, но очень избалованная публика.
Нет. Он вознес на пьедестал себя, объявив себя конечной целью божественного акта творения. А что касается ближних, так относить к своим ближним людей, не умеющих пользоваться столовыми приборами и склонных коллекционировать под своими ногтями грязь, Антуан Ренье категорически отказывался. Более-менее «ближними» он считал лишь женщин, причем знавших о том, что кроме духов в мире существует еще и вода. Их он еще мог «возлюбить», правда, не совсем в том смысле, который закладывался в заповедь… И не совсем в той позе…
Так вот сегодня утром душевное равновесие маркиза было нарушено полученным письмом. Голубая гербовая бумага еще хранила слабый аромат духов, а изящный почерк прекрасной графини лишь подчеркивал изысканность ее выражений. Но не приглашение посетить назначенный на вечер «небольшой концерт для узкого круга близких друзей» так озадачило Антуана Ренье, а откровенно недвусмысленная приписка в конце, обещающая много чего интересного в случае его появления.
Маркиз недоуменно хмыкнул и перечитал письмо еще раз.
Насмешливая и недоступная Диана Кросене вызывала у Антуана Ренье такой же интерес, какой может вызывать редкая фарфоровая статуэтка у коллекционера, а именно, умиление и желание заполучить в собственность. Но, хотя прекрасная графиня не всегда была верна своему супругу, она всячески подогревала интерес со стороны маркиза, предпочитая, впрочем, не подпускать его слишком близко, публично насмехаясь над его эстетскими привычками.
Антуан Ренье любил разнообразие во всем, особенно, в еде и удовольствиях, поэтому подобное поведение Дианы ему вскорости приелось, ее шпильки потеряли свою свежесть и остроту, что милая графиня не могла не заметить. Похоже, она все-таки решилась добавить в их отношения и других приправ.
Игривое настроение маркиза, подогретое незначительным количеством коньяка и неожиданным письмом, и стало причиной последовавших событий. О них-то и пойдет дальше речь.