Ну раз уж модно нонеча писать на тему критеГи....

[markiz]

Разговор с критиком

Он пришел с лицом убийцы,
С видом злого кровопийцы,
Он сказал, что он мой критик и доброжелатель мой,
Что ему , мол, штиль мой низкий
Эстетически неблизкий,
Я фуфло, а он — Белинский, весь неистовый такой.
Возмущался, что я грязно,
Своевольно, безобразно
Слово гадкое "оргазм"
Безнаказанно пою.
"Ты ж не просто песни лепишь —
В нашу нравственность ты метишь!
За оргазм ты ответишь,
Гадом буду, зуб даю!"

Я пристыженно заохал,
Стал прощения просить.
Сам подумал: "Дело плохо,
Этот может укусить".
Распалился он безмерно,
Оскорбить меня хотел.
"Ты вообще, — говорит, — нудист, наверно!
А еще очки надел!

Нет, спеть бы про палатки и костер,
Про то, как нам не страшен дождик хмурый!
Но ты засел, как вредоносный солитер
Во чреве исстрадавшейся культуры!
Культуры —
Мультуры,
Куль-куль-куль-куль,
Муль-муль-муль-муль.

Вреден я, не отпираюсь.
Утопил Му-му я, каюсь.
Все скажу, во всем сознаюсь,
Только не вели казнить.
Это я бомбил Балканы,
Я замучил Корвалана
И Александра Мирзояна
Я планировал убить.
А как выпью политуру,
Так сажусь писать халтуру.
Постамент родной культуры
Я царапаю гвоздем.
Клеветник и очернитель,
Юных девушек растлитель.
И вообще я — врач-вредитель.
Приходите на прием!
Если есть где рай для бардов,
Я туда не попаду.
Если есть где ад для бардов,
То гореть мне в том аду.
А в раю стоят палатки,
Все халявное кругом:
Чай густой, а уксус сладкий,
И все песни лишь о том,
Что

Да здравствуют палатки и костер,
Наш строй гуманный, развитой туризм,
Ведет народ к победам ля минор.
Все остальное — ревизионизм.

И разгневанный радетель
За чужую добродетель
На меня за песни эти
Епитимью наложил,
Ты, говорит, обязан, хоть ты тресни,
Написать сто двадцать песен
О туризме и о лесе,
Кровью все взамен чернил.
Думал я: "Достал, постылый!
Чо те надо-то, мужик?
Серафим ты шестикрылый?
Ну вырви грешный мой язык!"
Слушал я, ушами хлопал,
А когда совсем устал,
То сказал я громко: "Жопа!"
Тут он в обморок упал.

Но с тех пор в душе покоя нет,
И от переживания такого
Как-то мне приснился Афанасий Фет,
Бьющий Иван Семеныча Баркова.

Он лупил его кастетом,
Приговаривал при этом:
"Я пришел к тебе с приветом
Рассказать, что солнце встало,
Что воспитанным поэтам
Выражаться не пристало".
А Барков просил прощенья,
Сжег поэму про Луку.
Вот такое вот знаменье
Мне приснилось, дураку.

Но я песню написал назло врагам,
Как одна возлюбленная пара
У костра, в палатке, под гитару
Получила пламенный оргазм.

(с)Тимур Шаов