Снежной лавиной буря спустилась с гор,
Мутной белесой жижей закат закис.
В маленьком доме ярко горит огонь,
Пляшут по бревнам шустрые языки.
Если случилось многое повидать,
Станет обузой прихоть нелепых мод.
Моется кошка, глухо шумит вода,
Ждут на столе краюха и терпкий мед.
А за окном, с небес облака содрав,
Бесится вьюга с холодом заодно.
Женщина варит суп из душистых трав,
Тихо мурлыча песню себе под нос.
Скромный наряд подходит скорей вдове,
Красная нить прошила подгиб холстин.
Ветер зовет: "Открой поскорее дверь.
В теплый домашний сумрак меня впусти.
Что суждено, пусть сбудется наконец,
Древние руны талой водой не смыть".
И одиноким всадником на коне
Мается лорд-хранитель седой зимы.
"Тем, кто владеет миром, желать чего?
Видно, из нас двоих я чуть-чуть честней...
Я подарю свободу и волчий вой,
Лунную пыль, навстречу летящий снег.
Ляжет дорога лентой за перевал,
Прямо по спинам прежде дремавших скал.
Я ли в глухую полночь тебя не звал
С Дикой Охотой в небо умчаться вскачь?"
То, что казалось прочным, разорвалось,
Вечность теперь на сердце легла виной...
Рыжая осень в цвете ее волос,
Рыжие листья клена вплелись в венок.
Вьюга ярится, угли разворошив,
Ветром буран хлестнет лошадиный круп...
Женщине снится тайна чужих вершин
И нестерпимый холод нездешних рук.
В домике у подножья налажен быт,
И до весны в запасе еще дрова.
"Можно ли неизвестное полюбить?
В небо уйти, но мира не предавать?
Или, надежду вновь у себя украв,
В самый последний миг отступить на пядь?"
Вновь на востоке солнцем подкрашен край.
Он исчезает.
Ночью придет опять.

03.10